Н.В. Крашевская (Академия Российского Образования в Сангмёнгском Университете, г. Сеул),
Н.В. Виноградова (Университет Чхонгджу, г. Чхонгджу).
ХАРАКТЕРЫ И СТЕРЕОТИПЫ
Однажды среди студентов разных стран и народов, обучающихся в Москве, был проведен небольшой опрос с целью выяснения приоритетов. Для выбора было предложено несколько понятий, которые надо было выстроить в порядке убывания их ценности с точки зрения тестируемого: то есть, на первое место ставились самые высоко оцениваемые, а потом все менее и менее важные. Конечно, нельзя говорить о какой-либо научности, или глубине, или чистоте эксперимента, однако же результаты получились довольно любопытные. Африканцы (если брать в целом) на первое место поставили деньги. Латиноамериканцы, конечно, любовь. Индусы - семью, и в первую очередь, мать. Арабские ребята - бизнес, дела. Русские - друзей и дружбу вообще.
В то время в России уже практически не было северных корейцев, но еще не было ни одного южного корейца, поэтому в опросе они участия не принимали. А ведь интересно было бы сравнить, чем похожи и чем отличаются наши любезные корейские ребята (в простонародье - корейский “контингент”) от других “контингентов”.
Сказано - сделано, тем более что за 20 лет работы с иностранными студентами у нас - по жизни “разносчиков русского языка”, то есть, профессиональных преподавателей, - уже сложилась прелюбопытная картина типов и “типчиков” людей разных национальностей и стран. Эту картину мы сейчас и нарисуем - правда, она, конечно же, субъективна, и любые возражения принимаются в письменном виде или в виде звонков в редакцию газеты “Сеульский вестник” . Авторы статьи абсолютно открыты для любой дискуссии - в том числе и на страницах газеты - и, что важно, настроены дружелюбно и незлобиво.
И “контингент” свой любят. Очень. Ведь еще в 70-е годы, когда и в России, и в Корее обычные люди знали иностранцев только по стереотипам, подаваемым, как именинный пирог, в средствах массовой информации, мы уже сидели за одной партой с сирийцем или лаосцем; отведывали не сравнимый по остроте даже с кимчи рис карри на свадьбе у индуса и не понаслышке знали мексиканскую текиллу и молле и другие страшные слова; перекидывали из рук в руки гнилую капусту и проросшую картошку на овощебазе вместе с никарагуанскими любителями всемирной революции; пытались подражать потрясающе пластичным (если не сказать грубее) движениям в танце гуттаперчевых ребят с Ямайки и других африканских континентов; украдкой перенимали опыт у арабских мастеров, как с помощью водки и арбуза сделать жизнь непередаваемо прекрасной и как пустить по столу до краев наполненный стакан так, чтобы он остановился в миллиметре от противоположного края стола; пытались растолковать тем, другим и третьим, чем синхронический подход при анализе языковых “фэномэнов” отличается от диахронического, а Лев Толстой похож на Махатму Ганди - впрочем, с Махатмой нам, пожалуй, даже, подчас приходилось просить форы. А потом, сразу же после окончания этого удивительного, странного и потрясающего вуза - Университета дружбы народов - мы переместились к доске, глядя в круглые или узкие, черные или зелёные глаза всего мира.
Итак, начнём. И начнём мы не с корейцев или русских - самое родное и близкое оставим “на закуску”, - а, например, с латиноамериканцев.
Сразу же заметим, что любой ”контингент” , конечно, состоит из отдельных личностей, а они, в свою очередь, могут быть талантливыми или туповатыми, ленивыми или трудолюбивыми, эмоциональными или спокойными. Но все-таки тенденции к проявлению того или другого типа характера и поведения существуют. О них мы и поговорим.
Что такое латиноамериканец? Вот он видит преподавательницу (любого возраста и внешности), с трудом протискивающуюся в аудиторию с прижатой к сердцу стопкой учебников и тетрадей, но с новой прической, и восхищенно восклицает: “Que linda!” - “Какая красивая!” При этом домашнее задание он, конечно, забыл сделать, но этим нисколько не смущен, а помнит кучу русских слов, которые со скоростью автоматной очереди и без всякого спроса , а также без всякого грамматического оформления, тут же обрушивает на вас и на сидящих рядом аккуратненько одетых, в очечках, индусов, или солидную, полную достоинства толстую африканку, или абсолютно потерянного лаосца.
Вдруг среди холодного мрачного зимнего серого дня разорвались облака - и в окно заглянул солнечный лучик. И прямо посреди урока он запевает: “Спасите, спасите, спасите разбитое сердце мое: найдите, найдите, найдите! Найдите, найдите её!” Абсолютно незаменимый человек, если нужно взять гитару в руки - и спеть. Да так, что слёзы выступают на глазах у всех присутствующих!
Но не думайте, что он такой уж легкомысленный человек. Нет, он, конечно, легкомысленный, потому что ни одной секунды не может находиться вне состояния влюбленности то в одну девушку, то в другую, то в обеих одновременно, а то и в преподавательницу (в первом случае - вы можете месяцами не встретить его нигде, во втором - он будет требовать еще и дополнительных занятий, и что самое интересное, регулярно их посещать, а также интересоваться всеми выставками и музеями в городе). При этом он всегда продолжает оставаться в меру ленивым и предпочитает хватать все на лету.
Но под этой “легкой” внешностью часто живет тонкая философская душа. Никто не может, например, проникнуть столь же глубоко в эмоциональный смысл какого-нибудь русского стихотворения и прочитать его со столь же непередаваемыми оттенками чувства, как он: “...и паутины тонкий волос блестит на праздной борозде,” - читает он, и вы понимаете, что это он, убрав весь урожай, стоит и смотрит на еще живую, но уже уставшую за лето землю, и это он - тот паучок, который пролетел дюжину миль, чтобы приземлиться, наконец, и передохнуть в тишине. Да он и сам пишет стихи - подчас, не намного хуже классических: “Какое счастье было мне родиться.....”
А встретив его лет через 20 - уже лысоватого и толстого - вы вдруг обнаруживаете, как глубоко в нем живут те важные вещи, которым вы его учили и которым, как казалось, он не придавал значения . И чувство собственного достоинства. Приехав на родину и будучи обвинен в том, что окончил учебное заведение для террористов, он тем не менее находит в себе силы отказаться от должности мелкого лаборанта, несколько лет перебиваться без постоянной работы, чтобы в конце концов быть признанным и получить солидное предложение от Центра космических исследований.
И девушка, которая сумела соединить в себе необыкновенную красоту, интеллигентность, потрясающие способности и легкий характер, почему-то тоже оказывается латиноамериканкой, хотя их девчонкам больше свойственно “рожать прямо на уроках” (дежурная шутка) и в любой женщине (в том числе и в преподавательнице) видеть, в основном, соперницу.
Ну, довольно об этих симпатичных людях - латиноамериканцах. Давайте поговорим, например, об Африке. Какие же они разные - эти африканцы, несмотря на кажущуюся схожесть лиц! Инерционны во всем: в движениях, в мыслях, в словах. Никогда вы не встретите в них угловатости или зажатости. Во истину дети природы: с кошачьей грацией, потрясающей красоты фигурами, черными, на первых порах пугающими, а через какое-то время притягивающими своей необычностью лицами, физически ощущаемой, висящей в воздухе в виде энергетических колебаний сексуальностью, подчас даже с специфическим запахом дикого животного !
Они воспринимают информацию, знания так же естественно, как если бы это был ветер (когда легко), или дождь (когда приходится напрячь мозги), или землетрясение (когда надо сильно потрудиться). Резко делятся на две разные культуры: т.н. “английская Африка” - прагматична и рациональна донельзя. От них не услышишь особых откровений: если они приехали учиться - они учатся, несмотря на полную абсурдность и несовместимость с их менталитетом всей нашей российской действительности. Он не напрягает мозги, стараясь понять, почему каждый год с завидным постоянством, как только ударяет мороз градусов 20 - 30, отопление выходит из строя и температура в аудитории и общежитии снижается до минус 5. Он просто надевает шапку и перчатки, берет в перчатку ручку - и пишет. Вынимает из-под себя матрас - и укрывается ночью. И т.д. Кстати - тот, кто не видел, не поверит, что африканцы тоже синеют лицом от холода и краснеют от выпитой стопки.
И иногда эти ребята на удивление обучаемы. Например, танзаниец, который в течение 3-4 лет с трудом продирался сквозь частокол малопонятных и плохо ощущаемых русских грамматических форм и редко вылезал в область четверки (приблизительно 70-75%), вдруг, став аспирантом, что-то преодолевает - и блестяще анализируя, свободно обобщает по-русски сложнейшую информацию на стыке социальных и естественных наук. Однако не все такие: кое-кто приехал сделать деньги или развлечься, о чем ниже.
“Французская Африка “ - другая. Эти почти что французы: элегантны в одежде, всегда заглушают любые другие запахи потрясающими ароматами дорогих французских мужских одеколонов, имеют (неслабое!) лицейское образование, разговаривают промеж себя по-французски и пишут упражнения чуть ли не с виньетками - и при этом они, пожалуй, самые умные люди среди всего многоликого ”контингента”. А именно: элемент творчества как чего-то естественного - всегда при них. Их интерес, если он есть - подлинный, а “неинтерес” - очевидный и открытый, интеллигентно-циничный; взгляд - задумчивый (куда-то в себя), а суждения - спонтанны. Но вот убей бог - ни одного конкретного высказывания не приходит в голову: помнится только, что мысли у них умные, а грамматика - правильная. Что характерно. Разные мы с ними очень. Понять нас они, пожалуй, могут. Почувствовать - категорически нет! Хотя улыбка у них настоящая - толстогубая и от всей души. И чувство юмора на месте.
В целом с африканцами и легко, и трудно. Легко, потому что они естественны. Если он туповат - он не стесняется этого, а пытается что-то по этому поводу предпринять. Если он умен - то препятствий для взаимопонимания не существует. Кроме, пожалуй, одного, что и делает общение с ними чрезвычайно трудным. Это их по жизни обидчивость, готовность воспринять любое слово или происшествие как лично его (её) задевающее, типа: не буду больше ездить в метро - МЕНЯ там толкают. А что всех толкают - это не аргумент. Как, впрочем, не аргумент и то, что не всем девушкам нравятся “афро” (так ведь и блондины не всем нравятся!). При этом реакция может быть абсолютно непредсказуемой, ибо для них не существует пиетета. Например, внезапный приступ бешенства может завершиться тем, что в преподавателя летит стул (правда, такое встречается чрезвычайно редко). Размолвка с подругой может закончиться укусами. А в ответ на приглашение прийти пересдать плохо приготовленный экзамен может поступить заявление, что в эти часы муж приходит с занятий и надо кормить его обедом, а не идти на какой-то экзамен.
Вот и приходится балансировать, потому что стоит лишь показать свое доброе расположение, как тут же начинается обратная реакция: если ты преподаватель - то уж двойку не поставишь; а если приятель, то отказать - значит обидеть. А вообще-то они довольно откровенны и привязчивы. И поговорить любят - так, пообщаться. От пива -вод не отказываются, за русскими девушками ухаживают, причем в порядке вещей - пользоваться услугами проституток (недорого). При требовании дополнительной оплаты приходят в ярость и могут совершить преступление, например, выкинуть в окно (редко). Но лучше не искушать судьбу! Женятся они, как правило, на своих, а детей любят много и сильно.
И еще одна черта: для африканцев на первом месте, все-таки, стоят материальные ценности. Хорошо это или плохо - не нам судить, но это так. Те, кто приехал учиться, страшно экономит, не боясь заболеть. А для кого учение - прикрытие, не гнушаются запрещенными видами бизнеса. И наше общелитературное, в классике взрощенное нелицеприятное отношение к понятию “мещанства” им совсем непонятно (хотя мы их такую точку зрения - понимаем).
И уж совсем событие года - если африканец вдруг подарит преподавателю цветы к выпускному экзамену. Это запоминается надолго. Чего никак не скажешь о “заезжих купцах” из арабских стран, о которых мы и поговорим в следующем номере. А также об индийцах, китайцах, и, наконец, корейцах и русских. Итак - продолжение следует!